|
Бывает же такое: пройдет по жизни человек, и никто его после смерти словом не помянет — ни худым, ни добрым. О красавице Малхуан вся степь заговорила не только после ее заката, но и задолго до восхода. За шестьдесят лет оракулы предсказали рождение Малхуан. Неведомо откуда появились ее портреты и разошлись по всем народам, населяющим землю. Людей зачаровала неземная красота девушки.
Узун-кулак донес весть о красавице и до ушей хана, богаче и влиятельнее которого не было на всем белом свете. Сорок дворцов, один краше другого, имел хан. Но изо всех выделялся тот, что построен был заморскими мастерами. По глазури и яхонту плавали месяц с солнцем из серебра и золота, между ними — коралловые звезды... В этом-то дворце и приказал хан повесить портрет Малхуан. Красота ее затмила искусство заморских мастеров! «Как появится красавица на свет, разыщу ее во что бы то ни стало и женюсь»,— поклялся хан. Ключи от дворца он спрятал в свое шаш-бау — ленту, расшитую драгоценными камнями.
А надо сказать, что был у того хана единственный сын — совсем еще мальчик... Играл наследник однажды с сыном визиря около дворцов и захотелось ему осмотреть, внутреннее убранство этих дивных строений. Попросил он ключи от дворцов у матери. В тридцати девяти дворцах побывали дети, от последнего, сорокового, ключа не было. Побежал снова сын к матери, просит ключ от сорокового дворца.
— Свет мой,— отвечает ханша,— нет у меня ключа. Отец никому его не доверяет и носит в своем шаш-бау. Шаш-бау хан выплетает из косы лишь во время молитвы.
Еще больше захотелось мальчику побывать в таинственном дворце. «И потомки духов хитрят»,— вспомнил он слова своего учителя и выкрал ключ у отца.
Переступили они с сыном визиря порог дворца и... остановились: с портрета им улыбалась красавица Малхуан. Губы ее, как полумесяц, очи — два ясных солнца. Сыну хана показалось, что свет глаз девушки ожег ему сердце. Мальчику сделалось дурно, и он упал без чувств. Долго не приходил несчастный в себя, потом открыл глаза и с помощью друга кое-как добрался домой.
Заболел сын хана, слег в постель. Один за другим осматривали его лучшие лекари — не могли разгадать причину недуга. Сам больной не говорил ни слова. С каждым днем становилось ему все хуже и, пожалуй бы, скончался — не приди к хану старый отшельник. Он посмотрел на мальчика и сказал отцу:
— Тяжела болезнь сына вашего, нелегко и исцеление. Вылечит его лишь красавица Малхуан, если вы найдете ее и сосватаете за своего сына. Сейчас девочке восемь лет, она дочь некоего Даута, что живет в горах Шенгерле.
Дрогнуло каменное сердце отца. Но не от жалости к сыну, а от мысли, что наследник может помешать исполнению его заветной мечты. И созрели в голове хана, как яйца в гнезде змеи, коварные планы.
— Сын мой, радость моя единственная,— заговорил льстиво хан. — Ты вырос и можешь держаться в седле. Поезжай, найди свою красавицу и привези ее сюда. В попутчики даю тебе сына визиря. Да поможет вам обоим аллах.
Приказал хан одеть мальчиков в красивые одежды, наградил лучшими доспехами, посадил на рысистых коней и велел трогать.
Ехали, ехали мальчики и доехали до такой темноты, что хоть глаз коли. Как быть, куда ехать дальше? Вдруг впереди показался белобородый старец с факелом в руке. Он спросил всадников:
— Дети мои, кто вы, как сюда попали и куда путь держите?
Рассказали мальчики старцу все без утайки.
— Приедет издалека шестилетний ребенок — ему должен помочь шестидесятилетний — такой обычай казахов,— ответил старец. Он осветил дорогу и знаком приказал друзьям следовать за ним. Сорок дней и сорок ночей вел старец путников краем вечной темноты. Лишь на сорок первый день выбрались они к солнечному свету. Тут сказал аксакал своим спутникам:
— Труден и далек ваш путь, труден и опасен. Едете вы мальчиками, доедете — юношами. Первой повстречается вам баба-яга. Не пугайтесь ее — все обойдется. Она даст вам в поводыри подпаска. С его помощью и доберетесь до Шенгерле, где живет красавица Малхуан. Да поможет вам аллах!
И год и два ехали жигиты. Однажды увидели: далеко в степи дым к небу столбом тянется. Подъехали — юрта бабы-яги. Радостно приняла их старая колдунья. Не успели жигиты рассмотреть страшилище, а она уже одного из них — сына хана — проглотила. Проглотила и так захохотала, что живот ее заколыхался, как саба с кумысом, потом выплюнула молодца обратно и заговорила:
— Испугались, щенки? Ваше счастье, что вы такие хорошие да пригожие — приглянулись мне. Будете помнить, в чьей земле были!
Улеглась старая ведьма у очага, жигитам велела рассказывать: кто они, куда путь держат и зачем их сюда занесло.
Друзья рассказали все старухе.
— Обещаю,— отвечала им баба-яга,— вы достигнете своей цели. Малхуан уже недалеко: вот за юртой виднеются горы — это и есть Шенгерле. За горами растет дремучий лес, в том лесу и стоит дворец вашей красавицы. День и ночь стережет ее колдунья-наставница. Ходит колдунья в облике животного. Но не печальтесь — старуха падка на золото, а на его блеск, говорят, и змея из гнезда вылезает. Уплатите колдунье побольше — она сама себя продаст, не то что красавицу Малхуан. Я сказала все. Остальное объяснит вам мальчишка-подпасок. Да сопутствует вам удача, ступайте.
Перевалили жигиты через горы — впереди дремучий лес. Из лесу вышел мальчик с длинным кнутом, в дырявой шапке. Догадались друзья, что это и есть подпасок. Рассказали они мальчику, кто послал их к нему, и попросили указать путь ко дворцу Малхуан. Отвечает им пастушок:
— Говорить мне об этом нельзя, колдунья услышит. Я могу только указывать путь, если умные — поймете, куда ехать.
С этими словами пастушок поднял правую руку и пошел от жигитов прочь. Те переглянулись, пожали плечами — ничего не понимают... Потом сын визиря говорит:
— Смотри, вон и ворона летит с той стороны, куда пошел мальчик, значит там поблизости есть жилье. Поехали!
Только кони жигитов сделали по шагу, как их откуда ни возьмись окружило стадо ревущих быков. Вот-вот на рога подденут — разнесут в клочья. Больше всех ярится самый рогастый... Вспомнил тут сын хана совет бабы-яги, швырнул под ноги быку тысячу дилла. Ойбай-ау! Шкура с быка спала, и вышла из нее старуха! Она с жадностью схватила золото.
— Эй, жигиты! Я знаю, чего вы хотите. Если вам нужна красавица Малхуан, подходите поближе!— кричит ведьма.
Подъехали к ней друзья.
— Один из вас,— говорит старуха,— должен несколько дней учиться у меня колдовству. Усвоив урок, он пойдет к Малхуан.
Долго советовались юноши, кому из них обучаться колдовству и первому идти к красавице. Потом сговорились, что пойдет сын визиря — ему безопаснее первому увидеть ослепительную красоту девушки.
Поучился сын визиря три дня у колдуньи — отправился во дворец давать урок... Малхуан была не только красива, но и догадлива. Юноша робко переступил порог, еще застенчивее поднял на красавицу глаза. Малхуан поняла: не без умысла пришел жигит! Немедля дважды ударила она его по щекам, и сын визиря, оглушенный, упал без сознания. Внимательно рассмотрела Малхуан юношу — и благородство черт его, и красота смягчили сердце хозяйки. Привела она жигита в чувство, спросила:
— Кто ты и зачем пришел? Да не пытайся хитрить! Рассказал сын визиря красавице все как есть. Задумалась она, потом и говорит:
— Мне по нраву ваши храбрость и отвага. И если сын хана так же хорош собой, как и отважен, я готова назвать его своим суженым. Только вот горе: еще раньше вас прибыл в нашу страну могущественный калмыцкий хан. Он был храбрым и мужественным в пути, но стар и немил мне. Он пригрозил, что если я откажусь стать его женой, он разорит и уничтожит страну моего отца. Что делать? Я дала согласие быть женой хана. Уже закончился свадебный той, три дня идут молодежные игры. На завтра назначен день моего отъезда в чужую страну... Вы с хановичем подоспели вовремя и теперь спасите меня. Век я этого не забуду, не зря говорят: добро и зерно одинаковы — что посеешь, то и пожнешь...
Вы с сыном хана спрячьтесь в могильном склепе моего деда. Завтра, как буду проезжать мимо, попрошусь у хана проститься перед дальней дорогой с прахом покойного. Он не может не разрешить. В склепе один из вас должен быстро переодеться в мое платье и ехать с ханом вместо меня. Аллах всемилостив, он поможет смельчаку возвратиться домой.
Назавтра так все и сделали. Вместо Малхуан отправился с ханом в его страну сын визиря. Он сидел рядом с владыкой в платье Малхуан, опустив свои длинные ресницы. Старый жених ничего не понял.
В своей стране хан устроил богатый свадебный той со скачками. Радовался старик: после тоя молодая жена будет жить вместе с ним!
Но Малхуан — сын визиря — сказала хану после тоя нежным голоском:
— Господин мой, вы сорок дней не должны подходить ко мне. Исполните мое желание — клянусь любить вас до конца своей жизни. Не исполните — худо нам будет обоим,
Хан согласился. А надо сказать, что во время скачек «невеста» подружилась с сестрой хана Еркежан. Понравилась красавица сыну визиря, и решил жигит выкрасть ее.
— Еркежан,— обратился он как-то к девушке все тем же притворным голоском,— возьми у брата двух тулпаров, поучи меня верховой езде. — Еркежан так и сделала. Очень удивилась она, когда ее невестка с ловкостью лихого наездника помчалась за барханы. Еле догнала Еркежан «подругу». Еще больше удивилась девушка, когда вместо мнимой Малхуан перед нею предстал стройный юноша во всех воинских доспехах. Надо вам сознаться: Еркежан и раньше иногда казалось, что любит она так горячо не свою подругу,
а нареченного... Потому что видела в невестке много мужского, когда они оставались наедине... Как обрадовалась этой перемене Еркежан! А она-то, бедняжка, уже готовилась подчиниться власти своего брата, который просватал ее за такого же старика, как и сам.
Приехали Еркежан и сын визиря к дому Малхуан и сына хана, и все четверо зажили там счастливо. Малхуан заколдовала вход и окна дома. Он казался снаружи гладким куполом, и никто чужой теперь не мог войти в него.
В стране калмыков поднялся великий переполох: исчезли невеста хана и сестра! Люди хана шныряли по всей стране, как голодные волки,— беглянок и след простыл. Разыскал хан старую колдунью, падкую на золото. Дал ей денег, да мало, потому что сам по жадности мог поспорить с любой ведьмой. Колдунья указала дом беглецов, но больше помогать скряге не стала. Подъехал хан к этому дому, смотрит: ни окон, ни дверей — стоит какой-то купол. Рассердился он на колдунью, решил больше с нею не связываться, возвратился домой. А старуха захотела получить подачку и с другой стороны. Открыла она купол и сказала беглецам:
— Дети мои, теперь вы свободны, идите, куда хотите. Опасность вам не грозит. Мне же полагается от вас суюн-ши — подарок за радостную весть. — Дал сын хана много золота старухе. Добром проводила колдунья молодых.
Ехали они ехали, добрались до студеного ручья. Здесь под сенью деревьев и разбили шатры, прилегли отдохнуть. Крепко уснули все, кроме сына визиря. Тревожные мысли разгоняли его сон. И надо же было случиться такому, что как раз над ним сели две вороны, и говорит одна другой по-человечьи:
— Пай-пай! Как красив сын хана! Но как коротка
жизнь его!
— Почему? — удивилась другая.
— Разве ты не знаешь? Его отец поклялся прахом своих предков завладеть красавицей Малхуан еще до ее рождения. Теперь услышал старик, что едут молодые: день не ест, ночь не спит — все думает, как избавиться от сына. Хан осыпал любимого тулпара наследника ядом и высылает его навстречу путникам. Если кто проговорится об этом,— тут же прокаркала ворона,— пусть по колено превратится в черный уголь.
Помолчав, ворона продолжала:
— Хан готовит для сына пищу с ядом. Кто сообщит об этом наследнику — пусть по грудь превратится в черный
камень!
— Япырай! Сколько опасностей подстерегают сына хана! Даже его любимого котенка отец велел натереть ядом... Кто скажет это — станет черным камнем!
И вороны тотчас улетели.
Совсем загоревал сын визиря. Он разбудил всех и сказал: «Не будем медлить, дом близко, поехали!»
Ехали они, ехали — повеяло дымом их родины. Как ветер, обгоняя птиц на лету, вынесся путникам навстречу любимый тулпар сына хана. От нетерпения он грыз удила. Только наследник хотел пересесть на коня, как сын визиря выхватил из ножен свою саблю и зарубил тулпара. Очень огорчился сын хана, но ничего не сказал другу. . Въехали странники на родимый двор. С почестями встретил их хан и тут же отдал приказание начинать той. Девушек он чествовал во дворце, где висел портрет Малхуан, жигитов — отдельно. Не успел сын хана сесть за стол, как его друг у всех на глазах опрокинул все кушанья—никому не дал до них дотронуться. Подивился сын
хана такому поступку, но и на этот раз ничего не сказал. Здесь же на пиру договорились, что все четверо лягут спать в одних покоях.
Как договорились, так и сделали. Заснули все, не спится только сыну визиря. Смотрит он — на постель сына хана прыгнул котенок. Схватил верный друг снова свою саблю и зарубил котенка. Свалился тот на пол, но капелька крови попала на грудь Малхуан. Нагнулся сын визиря над девушкой, не зная в отчаянии что делать... В это время проснулся сын хана:
— Сколько ни корми щенка, все равно из него вырастет кобель! — вскричал он в гневе. — Вот ты каков, решил завладеть моей невестой! Ну берегись... сейчас же пойду к отцу и потребую над тобою расправы!
Гнев делает человека безумным. Но страшнее всякого гнева подлость человеческая. Обрадовался хан. Теперь он избавится хоть от сына визиря! Тотчас сколотили на дворцовой площади виселицу и согнали туда весь народ...
Когда душу жжет безмерное горе, язык человека пылает, как горящая головня. «Все равно погибать,— думает сын визиря,— поведаю я народу правду о хане». Не успел народ расслышать последних слов о подлости своего властелина, как исполнился наговор ворон: у всех на глазах превратился сын визиря в черный камень.
Перед этим хан съежился, как саба, из которой вылили кумыс, теперь же, когда свершилось знамение злых духов, он зло рассмеялся:
— Хотел оболгать меня, на которого не поднимается десница самого всевышнего! Нет, дорогой! Кто входит ко мне пламенем — выходит золой... — Он трижды плюнул на черный камень и удалился в покои.
От горя сын хана не находил себе места. Он понял, как жестоко неправ оказался перед своим верным другом. Он пришел к визирю и сказал:
— Облегчите горе мое, накажите меня как можете, я в ваших руках.
— Мои глаза не видят сына — радость души, пусть и твои не видят света белого. — И визирь выколол глаза наследнику. Он навьючил на спину юноши черный камень, которым стал его сын, крепко привязал его и велел идти прочь.
Долго ли, коротко ли шел сын хана, дальше идти не мог, Камень вдавливал его в землю, веревки впивались в тело,
кровь сочилась из спины... Сел сын хана под деревом, проклиная себя и свою судьбу. Вдруг слышит рядом голос:
— Какие здесь воды и травы целебные — воскресят и мертвого!
— Да,— отвечает второй,— у меня была на ноге рана, я промыла ее из этого вот ручья — и раны как не бывало!
Откуда силы взялись у сына хана! Он поднялся и принялся все обшаривать. Наконец вот он и ручей! Набрал несчастный полные пригоршни прохладной воды и плеснул себе в лицо. Омыла вода глаза и свершилось чудо — сын хана прозрел! Кое-как снял с себя камень и бросил его в воду. Ойбай-ау! Из студеной воды поднялся здоровый и невредимый его верный друг — сын визиря.
Обнялись друзья на радостях и решили пока не возвращаться на родину.
Они нанялись пасти коней к одному баю. И случилось так, что однажды их хозяин засобирался на ханский тон. Хан давал его в честь своей женитьбы на красавице Малхуан и женитьбы визиря на Еркежан.
Жигиты-пастухи попросили у бая коней, чтобы тоже поехать на праздник. Бай даже не удостоил их ответом. Тут вспомнил сын визиря о своих уроках колдовства... Он достал из кармана два волоска — от своего рысака и любимого тулпара сына хана,— поджег их, и кони тотчас прискакали.
Приехали жигиты на той, Малхуан и Еркежан сразу узнали, кто это приехал, но виду не подали.
В самый торжественный момент хан поднялся со своего трона и сказал о том, что его счастье безмерно: он женится на Малхуан. Но радость его сменилась страхом, когда к трону подошли его сын и сын визиря. Хан побледнел, как будто его укусил скорпион, и не мог вымолвить ни слова.
— Когда подстрелят орла, у него глаза горят огнем мести. Когда отнимают любимую — огонь мести горит в сердце,— сказал сын хана.
Сын визиря во второй раз поведал народу всю правду о скитаниях своих и сына хана. Напоследок добавил:
— Да превратится хан в волка, а визирь в собаку, вечно голодных и рыщущих в поисках пищи! — И сбылось его заклинание.
Жигиты зажили со своими возлюбленными счастливо и спокойно.
|
