|
У одного хана было три скакуна. Хан очень любил их и никому не доверял, кроме одного самого преданного раба. Только из рук этого раба он получал перед прогулкой одного из скакунов и, возвратившись, снова отдавал в его руки.
Как-то раз в беседе с визирями хан похвалил раба:
— Работящий у меня конюх,— сказал хан,— а главное — честный, никогда не лжет, что бы ни случилось. Не понравились визирям слова хана...
— Э, не спешите с похвалой, таксыр! Нет такого бедняка, который не сумел бы лгать. Видно, вашему рабу не выпадал такой случай, чтобы он вынужден был солгать.
— Зачем напрасно наговаривать на доброго человека,— пристыдил хан визирей.— Я уверен, что конюх мой даже умирать будет — не солжет. Я верю в него, как в самого себя. Тогда старший визирь говорит хану:
— Таксыр мой! Что дадите мне в награду, если я заставлю вашего раба солгать?
— Если мой раб солжет,— отвечал ему хан,— я уступлю тебе трон хана. Но если проспоришь ты — не сносить тебе головы. Обрадовался визирь и сам установил себе срок — четыре дня. У старшего визиря были три дочери красавицы. Ни с солнцем, ни с месяцем нельзя было сравнить их красоту. Пришел визирь домой, позвал к себе дочерей.
— Дети мои,— сказал он им.— Я поспорил с самим ханом. Я уверял его, что заставлю конюха солгать своему господину. Если бы удалось сделать это, я стал бы тогда, с помощью аллаха, ханом. Или меня ждет смерть.
Задумались дочери: как же помочь отцу, как заставить конюха солгать хану?
Снова обращается визирь к дочерям своим:
— Вижу, дети мои, вы готовы помочь своему родителю. А это не трудно сделать. Я придумал уже, как следует поступить.
— Мы слушаем тебя, отец,— промолвили девушки и придвинулись ближе к визирю.
— Если так, то вот вам мой совет. С сегодняшнего дня каждая из вас по очереди будет ходить к конюху, когда он будет ночью пасти скакунов, и оставаться с ним до рассвета. Перед уходом он спросит, чем вас отблагодарить за визит. Вы попросите в награду голову одного из скакунов. Раб не посмеет отказать вам в просьбе, и таким образом, когда будут убиты все три скакуна, конюх не осмелится сказать хану такой правды и вынужден будет солгать. Девушки согласились с решением отца.
В первый день отправилась к рабу старшая дочь. Она надела самую лучшую одежду и стала такая красивая, словно пери. Увидел ее конюх и растерялся, от восторга не смог вымолвить ни слова. Никогда еще к нему не подходила такая красавица. Наконец опомнился конюх:
— О ханым! Счастливого вам пути!
Дочь визиря улыбнулась и ласково так говорит:
— Я пришла сюда, чтобы разделить с тобой эту ночь. Я дочь главного визиря. Мне отбою нет от сыновей беков, ханов и визирей. Но ни один из них мне не по душе. Их любви навек я предпочитаю твою на одну ночь.
— О ханым!—раб от радости совсем потерял голову.— Вы правильно сделали, что пришли ко мне. До самого утра девушка оставалась с конюхом. Когда она засобиралась домой, раб спросил ее:
— Ханым, какая у вас будет просьба на прощанье?
— Я хотела бы получить голову одного из скакунов,
Не раздумывая долго, конюх одним ударом свалил коня, отрубил ему голову и преподнес девушке. Взяла девушка голову коня и не спеша пошла домой.
Вечером явилась на пастбище средняя дочь визиря. Она была нежна, словно ангел, и конюх был очень рад ее приходу. Всю ночь она оставалась с рабом, а утром, как и ее сестра, получила в знак благодарности голову скакуна.
На третий день пошла к конюху младшая дочь визиря и вернулась утром с головой скакуна.
Три дня бедный раб не мог набраться духу рассказать хану о случившемся. Наконец он решился и пришел во дворец. Хана не оказалось на обычном месте, и конюх положил на трон свою шапку. На миг он вообразил шапку ханом, отошел к двери и вернулся к трону.
— Где ты пропадал целых три дня? Почему не докладывал мне, как чувствуют себя мои любимые скакуны?...— спросил конюха воображаемый хан.
— О таксыр мой! Кони ваши здоровы, накормлены и вымыты,— мысленно ответил раб и устыдился своих слов.
Он вышел за дверь и снова возвратился к трону.
— Почему тебя не было три дня? Как поживают мои кони?— снова спросил воображаемый хан.
Тогда раб:
— О таксыр! Скакуны сильно заболели, вот уже три дня не берут корма.
И опять раб устыдился своих слов, покачал головой и вышел из зала.
Еще и еще раз подходил конюх к мнимому хану и опять осуждал себя за ложь. Наконец — будь что будет!— решил он рассказать хану всю правду. Пришел он в ханскую ставку, где хан обычно совещался со своими визирями и беками.
— Эй, где ты пропадал эти три дня?— крикнул хан, завидев конюха.— Не случилось ли что с моими любимыми конями?
И ответил раб:
— О таксыр мой! Вот моя голова. Хотите снять ее — я готов. Нет у вас больше скакунов.
И раб рассказал хану все, ничего не скрывая.
Хан очень огорчился, узнав о гибели своих любимых коней. Он долго не мог вымолвить ни слова, потом обернулся к сидевшему рядом главному визирю. Визирь заплакал и упал хану в ноги, моля его о пощаде. Но хан был
неумолим. Он позвал палачей и приказал отрубить визирю голову. А на его место назначил раба конюха. Так раб своей честностью достиг счастья.
|
