Жили-были на одном дворе козел да баран; жили промеж себя дружно: сено клок – и тот пополам, а коли вилы в бок – так одному коту Ваське. Он такой вор и разбойник, каждый час на промысле, и где плохо лежит – тут у него и брюхо болит.
Вот однажды лежат себе козел да баран и разговаривают промеж себя; где ни взялся котишко-мурлышко, серый лобишко, идет да таково жалостно плачет. Козел да баран спрашивают: Кот-коток, серенький лобок! О чем ты, Котя, плачешь, на трех ногах скачешь? – Как мне не плакать? Била меня старая баба, била-била, уши выдирала, ноги поломала да еще удавку припасла . – А за какую вину такая тебе погибель? – Эх, за то погибель была, что себя не опознал да сметану слизал . И опять заплакал кот-мурлыко. Кот-коток, серый лобок! О чем же ты еще плачешь? – Как не плакать? Баба меня била да приговаривала: ко мне придет зять, где будет сметану взять? За неволю придется колоть козла да барана!
Заревели козел да баран: Ах ты, серый кот, бестолковый лоб! За что ты нас-то загубил? Вот мы тебя забодаем! Тут мурлыко вину свою приносил и прощенья просил. Они простили его и стали втроем думу думать: как быть и что делать? А что, середний брат баранко, – спросил мурлыко, – крепок ли у тебя лоб? Попробуй-ка о ворота ... Баран с разбегу стукнулся о ворота лбом; покачнулись ворота, да не отворились. Поднялся старший брат – мрасище-козлище, разбежался, ударил – и ворота отворились.
Пыль столбом подымается, трава к земле приклоняется, бегут козел да баран, а за ними скачет на трех ногах кот, серый лоб. Устал он и взмолился названым братьям: Ни то старший брат, ни то средний брат! Не оставьте меньшого братишку на съеденье зверям . Взял козел, посадил его на себя, и понеслись они опять по горам, по долам, по сыпучим пескам. Долго бежали, и день и ночь, пока в ногах силы хватило.
Вот пришло крутое крутище, станово-становище: под тем крутищем скошенное поле, на том поле стога, что города, стоят. Остановились козел, баран и кот отдыхать; а ночь была осенняя, холодная. Где огня добыть? – думают козел да баран, а мурлышко уже добыл бересты, обернул козлу рога и велел ему с бараном стукнуться лбами. Стукнулись козел с бараном, да таково крепко, что искры из глаз посыпались; берестечко так и зарыдало. Ладно, – молвил серый кот, – теперь обогреемся , – да за словом и затопил стог сена.
Не успели они путем обогреться, глядь – жалует незваный гость: мужик-серячок Михаиле Иванович. Пустите, – говорит, – обогреться да отдохнуть: что-то неможется . Добро жаловать, мужик-серячок муравейничек! Откуда, брат, идешь? – Ходил на пасеку да подрался с мужиками, оттого и хворь прикинулась; иду к лисе лечиться . Стали вчетвером темну ночь делить: медведь под стогом, мурлыко на стогу, а козел с бараном у теплины. Идут семь волков серых, восьмой белый, и прямо к стогу. Фу-фу, – говорит белый волк, – нерусским духом пахнет! Какой такой народ здесь? Давайте силу пытать!
Заблеяли козел и баран со страстей, а мурлышко такую речь повел: Ахти, белый волк, над волками князь! Не серди нашего старшего; он, помилуй бог, сердит! – как расходится, никому несдобровать. Аль не видите у него бороды: в ней-то и сила, бородою он зверей побивает, а рогами только кожу сымает. Лучше с честью подойдите да попросите: хотим, дескать, поиграть с твоим меньшим братишкой, что под стогом-то лежит . Волки на том козлу кланялись, обступили Мишку и стали его задирать. Вот он крепился-крепился, да как хватит на каждую лапу по волку; запели они лазаря, выбрались кое-как да, поджав хвосты, – подавай бог ноги!
А козел да баран тем времечком подхватили мурлыку и побежали в лес и опять наткнулись на серых волков. Кот вскарабкался на самую макушку ели, а козел с бараном схватились передними ногами за еловый сук и повисли. Волки стоят под елью, зубы оскалили и воют, глядя на козла и барана. Видит кот серый лоб, что дело плохо, стал кидать в волков еловые шишки да приговаривать: Раз волк! Два волк! Три волк! Всего-то по волку на брата. Я, мурлышко, давеча двух волков съел, и с косточками, так еще сытехонек, а ты, большой брат, за медведями ходил, да не изловил, бери себе и мою долю! Только сказал он эти речи, как козел сорвался и упал прямо рогами на волка. А мурлыко знай свое кричит: Держи его, лови его! Тут на волков такой страх нашел, что со всех ног припустили бежать без оглядки!
Так и ушли. |
